Так вот ты какой, северный олень! (с)
Название: Сделай меня сильнее
Автор: Nettaly
Размер: мини
Пэйринг/персонажи: Боруто/Саске, Наруто, Хината
Рейтинг: R
Саммари:«Ты поможешь мне стать сильнее? Не хочу больше стоять и смотреть, как дорогого мне человека пытаются убить»
Публикация на других ресурсах:С разрешения автора.
Примечания: Написано на Битву Пейрингов-2015 narufest.diary.ru/p207066518.htm
Статус: закончен
читать дальше– Сиди здесь и не высовывайся.
Саске был серьезен, взволнован – чертыхался – и ранен. Боруто тревожно смотрел на его сведенные брови, кровоточащую царапину на лбу, ссадины на лице от смачных ударов.
– Когда скажу, выбежишь из укрытия. Я звонил твоему отцу. Полиция будет с минуты на минуту, но ждать больше нельзя, если тебя поймают…
Он замолчал, тяжело дыша. Левая рука его – рабочая, действующая, он был левшой и чрезвычайно доставал этим противников, – висела плетью. Она была сломана, и Боруто боялся предположить, чего стоит Саске терпеть эту боль, не говоря уже о пулевом ранении.
– Идут, – прошептал Саске. Напряженный и безмолвный как камень, он замер – чуткий хищник, загнанный в опасную чащобу, где за кустом может быть как лазейка к свободе, так и дуло ружья охотника.
Правда, охота велась на Боруто.
Саске выглядывал из укрытия, примеривался, а затем вдруг резко подался вперед, метнув свой нож из-за голенища, перекувырнулся, перекатываясь и прячась за железную бочку. В ответ раздался чей-то вскрик, выстрелы чиркнули по трещинам старого асфальта, гулко вдолбились в старую, изъеденную ржавчиной жесть.
– Боруто!
Но Боруто не двигался. Саске не заметил – сзади на него вышел один из врагов в темной одежде боевика – берцах, маске с прорезью для глаз, с пистолетом в руке, он нацелился на Саске, а Боруто ничего не мог сделать и лишь стоял, замерев, чувствуя свое бессилие и беспомощность - слабость - как никогда.
Видимо, Саске заметил что-то в выражении его лица. Он чуть приоткрыл рот, выдыхая, медленно, чудовищно медленно обернулся и замер.
Боруто в ужасе подался вперед. Дрожь всколотилась так, что его потряхивало, но не от того, что он намеревался сделать – выбежать навстречу своим охотникам, навстречу громовому пистолету, выбежать навстречу пыткам, потому что другого уж точно не дано, они не станут мелочиться лишь потому что он несовершеннолетний пацан, – его трясло от страха за жизнь Саске. Липкие от крови, грязные от пыли волосы на его затылке, подрагивающие плечи, тщетно шарящая по тайникам правая рука – он владел ею так же хорошо, как левой. Настоящий… настоящий боец. Боруто знал – он бы кинулся на противника. Если бы мог. В этот раз они не промахнутся. И верно – пистолет нацелен Саске в голову, с расстояния трех метров будет сложно промазать, и неважно, абсолютно неважно, это даже хорошо, что его, Боруто, еще не видно из-за укрытия, ведь тело двигалось само, выбирая обход, чтобы… чтобы спасти.
И когда он выпрыгивает перед Саске, заслоняя его собой, с присвистом выдыхает от неожиданной боли в плече и мысль: «еще немного бы не успел – Саске был бы мертв» – клинится в голову так резко и сильно, что в глазах темнеет. Хотя, это может быть и от болевого шока. Боруто пятится, спотыкается, падает.
– Идиот! – кричит Саске, пытается встать, но не может, и лицо его впервые выражает столько чередующихся между собой эмоций, что Боруто думает: «Ха, теперь и на моей улице праздник».
– Мальчишка нужен живым! – орет кто-то позади, точнее, где-то далеко впереди.
– Отойди от него, сопляк! – рычит стрелявший. Наводит пистолет на Боруто, отмахивает его дулом, словно надоедливую козявку, но на расстоянии, так что это все равно не работает. Делает нетерпеливый шаг вперед, но Боруто понимает – подойти ближе боится. Все еще боится Саске, этого опасного типа, который мочит мерзавцев направо и налево. Скольких он уже убил сегодня? Боруто видел лишь четыре смерти. А скольких ещё Саске порешил во время их вынужденных расставаний, пока гонялись от одного прибежища к другому? А сколько раз за один только сегодняшний день рисковал головой, чудом минуя смерти?..
«– Ты совсем спятил?!
– Он ж-же… я видел… как ты?..
– На мне бронежилет, болван!
– Я… я…
Слезы облегчения застилали обзор, Боруто предпочитал думать, что это слезы злости, но…
– Я думаю, ты был бы только рад. – От безумной улыбки Саске становилось страшно. – Ты же меня с самого начала возненавидел».
Когда Саске падал, сраженный пятью выстрелами в грудь (Боруто содрогнулся – его гладкая безволосая грудь, розовеющая под парами горячих источников, – помнил, как касался ее, цеплял соски, целовал, спускаясь вниз, лаская языком) в живот (а Саске хмурился, неосознанно поджимая, глядя одурманивающе, они оба были пьяны свободой и алкоголем, Саске был пьянее, потому что до середины ночи ностальгировал с его отцом за бутылками саке, потому и реагировал… странно. Впрочем, как и Боруто, вот уж не думал, что ласкать его – целовать, смущаясь, низ живота, вкрадчиво, едва ощутимо, проводить языком по старым и еще розовым шрамам, сколько их еще на спине, сколько на руках и ногах – Саске сплошь состоит из шрамов, и Боруто готов поцеловать каждый лишь потому, что он не стал последним, отнявшим его жизнь) Боруто казалось, он никогда больше не сможет вдохнуть воздух – Саске падал, безвольно, как тряпичная кукла, он падал, пальцы его разжимались, выпуская пистолет, а потом тот ублюдок подошел ближе, чтобы выплеснуть его мозги на землю, и Боруто не выдержав, выбежал наружу, как сейчас, хотя Саске – лишь навязанный телохранитель, который ему даже не нравился, который бесил и раздражал, но и восхищал, и его смущающе-странно хотелось, но то было лишь понарошку, по сиюминутному «хочу», по нелепой гормонально-подростковой блажи, ведь так? Так?!
Боруто никуда бы не сбежал, когда выдалась возможность. И когда ублюдок отвлекся на мгновение на него, внезапно живой Саске метнул снизу вверх один из своих коротких ножей.
«Я в-видел, я…» – Боруто глотает воздух как целебный сироп, лезет к Саске, задирая одежды, нащупывает жилет, а Саске морщится от боли, убирает его руку и начинает читать лекции, попутно таща его за собой – радостного и изумленного, только что пережившего свой самый страшный кошмар наяву, и, боги, это было гораздо хуже, чем во сне, ведь бронежилет не распространяется на все тело, и плечо Саске, и нога – он хромал, но, злой, продвигался вперед, вытащить Боруто с этой чертовой заброшенной стоянки, куда он так некстати сбежал.
Началось все около года назад.
Отец Боруто – весьма известный и вечно занятый адвокат, ввязался в нешуточную игру, и на чашах весов по одну сторону теперь стояло справедливое возмездие опасной преступной организации, а по другую – безопасность его семьи.
«Ты его наследник, поэтому за тобой будут охотиться. За тобой и Наруто. Не усложняй мне работу, я должен сберечь тебя даже ценой своей жизни.»
По программе защиты свидетелей упирающегося папашу вместе с семьей отправили в другую страну под другими именами и совершенно другой историей жизни.
А однажды, возвращаясь из новой школы домой, Боруто заметил за собой слежку. Этот странный человек появлялся и исчезал в поле зрения, словно дразнил. Или проверял.
Петляя по улицам, сворачивая в переулки, полный уверенности, что уж он-то уж точно справится с любыми маньяками и преступниками, и это лишь его отец такой трусливый слабак, сбегающий из родного города, стоит ему лишь пальцем пригрозить. На очередном пустыре – уже стемнело, и Боруто нервничал все больше, хотя не позволял себе об этом даже задуматься, – он споткнулся об алюминиевую баночку пива, замешкался, испугался произведенного шума, попятился, озираясь по сторонам, совсем уже не понимая, куда же забрел, как наткнулся на кого-то спиной. Тут же подпрыгнул как испуганный кот, оборачиваясь, размахивая кулаками. Опомнился – его руку схватили крепко и сильно, а черные глаза смотрели с каким-то превосходством и усмешкой.
«Меня зовут Саске. И с этого дня ты под моей опекой».
Дома Боруто выяснил от сконфуженного отца, который перед этим самым Саске лебезил и смущенно заикался, как девица на выданье, что Саске его старый добрый друг, работает в полиции и по спецзаданию вызвался помочь ему защитить Боруто, который…
«… балбес и разгильдяй, с начальной школы пристрастился прогуливать уроки, черти знают, где его носит», – как жаловался отец, распивая с Саске-на-задании безалкогольный зеленый чай. Боруто насуплено хмурился и изучал своего телохранителя. С виду Саске был скорее щуплый, чем реально накачанный, как настоящие охранники в боевиках и приключенческих фильмах. Он был похож на шкаф также, как мама походила на утюг – ну ничего общего.
Саске следил за ним незримо, ненавязчиво, но теперь Боруто чувствовал его присутствие за спиной всякий раз. А может, лишь принимал желаемое за действительно – уж больно хотелось показать этому парню, что он и сам прекрасно справляется. Но когда одноклассники приперли его к стенке, он и пальцем не шевельнул, чтобы помочь.
Зажимая платком кровь из носа, Боруто старался не заплакать от боли, обиды и злости почему-то именно на него, а не на сверстников.
Разве его приставили не для того, чтобы он защищал?!
Саске шагал рядом, чуть поодаль, как ни в чем не бывало. Мама кричала на него, охала, переживала, прижимала к разбитому носу Боруто кусок ваты, и тот бесконечно жалел себя и ненавидел за слабость, но как с ней справиться, разорвать этот круг, бесконечно ведущий к началу, не знал. Люто ненавидел Саске и свое беспомощное недоумение, а притихшая Химавари почему-то прятала улыбку и предлагала Саске какао, а тот соглашался и недоуменно пялился на ее компанию кукол. Мама плакала, звонила отцу, а после поговорила и с Саске и с ним, а отец не реагировал как всегда, сконфуженной улыбкой – он был странно серьезен и откровенно слушал Саске, и Боруто вдруг пришло в голову, что отца он совсем не знает. Эти двое…
Боруто чувствовал странное смешение чувств. Саске не обращал на него никакого внимания, всецело увлеченный его отцом, беседой с ним, а взгляд отца – странно теплый, буквально ласкал, и даже мать как-то умолкла, притихла, и в конце концов согласилась, что да – мальчик уже давно не маленький и пора бы ему уметь за себя постоять. Боруто был возмущен. Талантливый, но ленивый, он поверхностно подходил к какому бы то ни было вопросу, и когда интерес угасал, прекращал им заниматься, вновь устанавливаясь в режим ожидания, словно муха в анабиозе.
И на следующий же день Саске предложил обучать его основам самообороны. Занимались в гараже, где должна бы стоять машина, но у них ее не было. Иногда к ним присоединялся отец, и Боруто не без удовольствия наблюдал, как Саске с превосходством надирает ему задницу. Химавари приносила им печенье, даже мать как-то оттаяла к Саске, и вскоре Боруто уже казалось, что Саске – член их семьи, дядя, который все свободное время проводит со своим племянником.
Вот только...
Жаром по крови сновало смутное беспокойство. Сухим пеплом забивалось в горле заветное имя, и Боруто кусал край подушки, чтобы не разбудить сестру – они ночевали в одной комнате, – из-за своих далеко не кошмаров, скорее наоборот, но то было ночью, когда даже тайные от самого себя желания не кажутся такими уж и преступными.
Саске раздражал больше обычного. Его нестерпимо хотелось увидеть, услышать наставления, ровный голос, выбить эмоции, хоть какое-то, хоть… хоть что-то, и неужели он относится к Боруто только как к своему заданию, не больше и не меньше?..
В тот вечер, чуть меньше суток назад, когда Саске ударил, не рассчитав сил, Боруто подкрался к нему сзади. Жаркий день разливался горячей лавой, от которой плавился асфальт. Саске был рассеян и задумчив. Отрешенное лицо немного беспокоило, но Боруто привык к этому, и все же что-то было не так.
И оно отчетливо проступило пару недель назад, когда они всей семьей (включая Саске) поехали на горячие источники на выходные. Проступило по его собственной глупой инициативе. Это было лишь одной из множества поездок, в которых побывал Боруто за всю свою жизнь. Одной забавой из многих, которые он совершал в своей жизни. Просто… ударило в голову, а Саске был рядом, непривычно расслабленный – пистолет, вынутый из кобуры, с беззащитно разобранными деталями, – он предавался воспоминаниям, хотя обычно из него и слова не вытащишь. Распаренный, разморенный, уставший, худощавый, в одном халате, рассеянно водил пальцами по влажным волосам Боруто, пока тот пробовал на вкус его кожу. А когда содрогнулся, застонал – на животе собрались капельки пота, – раздвинул ноги, и под краешком халата не было ничего, кроме гладко выбритой кожи, нежных яичек, возбужденного пениса, и Боруто в трансе касался его влажной от волнения ладонью, внимательно ловя эмоции на страдальчески искривленном лице Саске.
Он не оттолкнул тогда, а после они не заговаривали об этом. Наутро Саске вел себя как всегда, а Боруто просто не решался об этом напомнить, несвойственно для себя переживая и теряясь снова и снова в сомнениях и досадливой возможности, что Саске просто этого не помнит или думает, что приснилось.
Боруто подошел к нему сзади, ступая неслышно, как только мог, но Саске не заметил его, скорее потому что был погружен в свои мысли, нежели Боруто и впрямь добился таких успехов в тихоходстве.
Боруто глубоко дышал, смотрел на прямые плечи Саске, на его волосы и выглядывающий из-под них кончик уха. Подался вперед, робко касаясь его из-за спины. И Саске врезал. А потом изумился, растерялся, даже, пожалуй, испугался, но взял себя в руки.
«Ты урод!» – привычно вопил Боруто. Сердце испуганно колотилось в груди.
Саске был странный в последнее время.
– А ты размазня! – самоконтроль его не сдержался, он выпалил это с чувством и злорадством, и с какой-то досадой.
– Не обязательно вымещать на мне свое паршивое настроение! Кретин! Что мама скажет?
– Ну же, беги к своей мамочке, слабак! – зло плевался Саске.
– Да что на тебя нашло?!
– Не твое дело, болван!
– Ненавижу тебя!
Но что бесило больше – отец бы понял, что с Саске не так. Боруто не знал Саске так хорошо, как отец, пожалуй, вообще не знал его по-настоящему, а того, что знал («это на время, Боруто, когда все закончится, мы вернемся с Коноху, пойми, это вынужденная мера, я бы не стал просить Саске приглядывать за тобой, если бы мы могли справиться без этого», – и плевать, что преступники не давали о себе знать все это время. Залегли на дно. Выжидали момента?) было недостаточно.
А сейчас фингал под левым глазом все еще ныл, но Боруто не замечал этого. Дрожащей рукой вытащил из-за пояса пистолет, который еще в самом начале заварушки дал ему Саске, и навел на этого ублюдка, который его ранил.
– Боруто… – ошеломленно шептал тот, из-за кого Боруто позабыл о страхе.
– Я убью тебя, – рычал он.
Потому что этот ублюдок посмел стрелять в Саске.
Дома мать устроила Саске полный вынос мозга. Выплеснула на него все скопившееся за эти месяцы напряжение, разрыдалась, обвиняя его в том, что он угробит ее сына быстрее, чем эти преступники вообще сообразят, что они в этом городе.
Саске ушел.
А на другой день, сегодня, в это утро субботы загруженный отец сказал, что Саске больше не придет. Мама согласно кивала в такт к его словам – довольная, в кои-то веки добилась своего. Боруто разозлился как никогда в жизни.
И сбежал.
От сказанных матерью слов тошнило. И Саске ушел, даже не попрощавшись – он бы сумел остановить, спросить, хотя бы самому понять, в чем дело-то?! Саске даже отца строит, с какой стати ему обращать внимание на слова женщины, которую он вообще, казалось, не замечал?
«Он избил нашего сына! В прошлый раз смотрел, как над ним издеваются, и ничего не сделал! Боруто еще ребенок!»
И Боруто чувствовал себя в этот момент именно так – нечестно, незаслуженно, несправедливо обиженным.
«Саске знает, что делает. У Боруто есть все, чего у нас с ним в детстве не было! И знаешь, Саске прав! Наш сын слаб и не может постоять за себя! Потому я и поручил его Саске! Это все твое воспитание! Носишься с ним как с младенцем! Ему уже четырнадцать! Так он никогда не станет мужчиной!»
«Но он хотя бы будет жив и здоров! – расплакалась мать. – Этот твой Саске меня пугает! Лучше бы Боруто оставался дома!»
Папа открыл было рот, но смолчал.
«Им нужен наследник Наруто – то есть ты. Твоя мать и сестра не представляют для них интереса, они ведь женщины. Но не ты. Ты сын своего отца, и ради тебя он сделает все».
Вспоминая слова Саске, Боруто на миг окаменел.
Вся прошлая жизнь мелькнула перед глазами с ужасающей простотой и отчетливой истиной – все это, для чего оно было? Ради чего?.. Улыбающаяся мать, веселая сестренка, вечно занятый на работе отец – он улыбался-то по-настоящему лишь рядом с Саске, – и Боруто ничего не знал о его детстве, но сейчас почему-то казалось, что фальшивка – вот оно, рядом, в окружении этих четырех стен, а отец и Саске пытались ему это показать, сделать из него мужчину, а не сопляка, который даже кулаки держать не умеет.
Боруто сбежал не из-за слез матери, а из-за своих. Потерянный, он хотел увидеть Саске, но знал, что этого можно не ждать. Слишком поздно понял, оценил, а в своих чувствах к нему признаваться пока вообще не хотелось – накручивать, спутывать еще и их… Лучше остыть, обдумать свои ошеломляющие выводы, а потом узнать от отца адрес Саске, телефон (Боруто с жаром понял, что за все это время даже не удосужился его записать) встретиться с ним, сказать… сказать…
Но что он мог сказать Саске?
Боруто меланхолично брел по пустой стоянке, когда возле него остановился черный джип, оттуда вылез здоровенный парень и велел идти с ними по-хорошему, а не то…
Что случится в противном случае, Боруто так и не узнал. Выстрелы на раз-два сшибли с незнакомца всю спесь, с хлопками выпустили воздух из шин, разбили окна, ранили кого-то внутри салона, а потом появился Саске и потащил его за руку прочь, подальше от места разборки.
Как оказалось, это было только начало.
Саске отдавал приказы, а Боруто их выполнял, четко осознавая, как сильно шумит пульс в голове, звенит в ушах с непривычки, а Саске вдруг предстает в совершенно ином свете. Он действительно умеет убивать, стреляет с обеих рук, не обращает внимания на испачканный костюм (боги, он в костюме, в обтягивающих брюках, и они… просто шикарны на его заднице, и Боруто пялится, откровенно смотрит на упругие ягодицы, на четкие мышцы, выпирающую кобуру) сосредоточен, словно занят вышиванием, нанизывает противников на свои пули одного за другим. Бесцеремонно швыряет Боруто за стеллажи с колесами. Патроны заканчиваются - перезаряжает их, не останавливаясь ни на мгновение. Постоянно движущаяся живая мишень, верткая, гибкая, хрен попадешь. Но все же их было слишком много, как понимает Боруто, у них подкрепление, а что может один воин против целой орды, пусть даже такой элитный, как Саске? В рукопашную не уступал, наносил смертельные удары ножом, отбивался, не жалея себя, но его повалили и налетели скопом, а Боруто в ужасе мялся в стороне, не зная, что предпринять, и пистолет дрожал в его руке. Отделавшись переломом и ушибами, Саске бежал, схватив его – тормоза, который даже ватную руку поднять от ужаса не мог, – в охапку.
«Скажу, беги – побежишь! – цедит Саске. – Убьют меня – возьмут тебя в плен, так что не отходи далеко!»
Боруто теряется, не понимает, что в этой фразе шокировало его больше.
Может, то, насколько Саске мало ценит, думает о себе?.. словно расходный материал на пути к главной цели, одна из фигур на шахматной доске, которой можно пожертвовать, но досадливо – ага, ведь иначе поймают короля.
Саске шипит, раненный в плечо. Рана скверная – кровь быстро пропитывает ткань, и та становится влажной и поблескивающей, а потом Боруто вновь не у дел, и в Саске стреляют по спасительному бронежилету, и кончаются запасы патронов, и времени почти нет, и Саске свой телефон кидает Боруто, и в глаза совсем не смотрит, сухой как лед, пронзительный, как режущий ветер, он не кажется злым или упавшим духом, и целиком сосредоточен на поставленной задаче, и Боруто понимает, что не просто завидует ему и его воле.
Он знает, что будь хоть чуточку сильнее, слушайся Саске на тренировках, сейчас от него было бы больше пользы, и Саске – раненный, избитый, – не дышал бы так тяжело, с присвистом.
– Я убью тебя, – повторяет он, надеясь выдавить взглядом глаза того ублюдка. – Как ты посмел, сука?
Руки дрожат.
– С дороги, щенок. Тебя велели брать живым, но ничего страшного, если я отстрелю тебе пару конечностей.
Они стреляют почти одновременно. Боль в ноге, с наружной стороны бедра жалит так же резко, как в плече, но унимается быстрее.
На звук раската выстрела бегут остальные, ублюдок падает с простреленным черепом, раскрошенным носом, открытым ртом, откуда брызжет кровь. В отличие от него Боруто не был ограничен в пространстве мишени.
Саске затравлено озирается. Боруто решительно и яростно стоит перед ним, готовый защитить от всего мира.
– Б-болван, – шепчет Саске. – Отдай пистолет и беги. Я их задержу.
– Нет.
«Теперь моя очередь тебя защищать.»
Боруто понимает, что Саске бы никогда не подверг его жизнь опасности, и что есть вещи, через которые нужно пройти самому – никто не проведет через это, держа за руку, успокаивая и увещевая, что все будет хорошо. Никто не сделает вместо него то, что он должен сделать сам.
Саске сзади не защищен – мелькает мысль. Боруто медленно пятится к нему, за ним – Саске подбирается и, толчками выдыхая сиплый воздух, рывком перебирается к злополучным стеллажам, прикрыть тыл. Боруто совсем близко к нему, перед глазами все плывет – адреналин постепенно рассеялся, и жуткая боль в плече вернулась.
– Убил, – смеется Саске, скаля окровавленные зубы. Кашляет кровью. Боруто странно держит себя в руках, удивляется этому, но…
Саске тянет его за лодыжку.
– Они рядом, сцапают всех, как пить дать. Тебя не убьют, ты знаешь?
– Угу.
– Боруто…
И ведь он прав – пришедшие за ним люди куда-то отступили. Слышится шум новой перестрелки, крики, рёв моторов подъезжающих машин.
Боруто подался вперед, неловко касаясь простреленной ноги – пуля задела вскользь, рана кровоточила. Вся эта шумиха была из-за него, столько людей (Саске убил) погибло из-за него, он сам убил одного из них. Медленно накрывала дурнота, но Боруто справился с ней, чувствуя себя странно легко.
Потому что защищал Саске.
Который странно притих.
Боруто вздрогнул, резко обернулся, позабыв и о суматохе, и о нелепом привычном «что скажет мама».
Саске лежал, прижимая сломанную руку к груди. Закрытые глаза, тонкие веки – почти прозрачные, струйка крови в уголке губ, усталое как никогда, посеревшее лицо.
– Саске… – пробормотал Боруто, падая рядом на колени, порывисто пытаясь его разбудить, обнял, от слез затрясло, когда он понял настоящую причину, по которой не мог уйти.
Но Саске ее уже не слышал.
– С-Саске?
Сквозь сощуренные веки слабо проникал тусклый свет пасмурного дня. Запах медикаментов слышался тихим отголоском – Боруто плохо помнил, как его довезли в больницу, но пробыл здесь достаточно, чтобы въедливому запаху не удивляться.
Саске находился на соседней койке. Собирал вещи.
– Опять уйдешь, не попрощавшись? – сглотнув, продолжил Боруто. Саске замер на секунду, словно только сейчас его услышал. Ничего не сказав, продолжил свое занятие.
– Посмотри на меня, – попросил Боруто, привставая. Слезы давили в горле, голос сел, говорить так хрипло и картаво не хотелось, но пришлось. – Что случилось?
Саске со вздохом обернулся. Сломанная рука его была на перевязи. Лицо немного опухло.
Когда Боруто очнулся, рядом у постели находилась вся его семья. Мать плакала, прижавшись к его груди. Бедная глупая женщина. Химавари держалась стойко, обнималась с плюшевым мишкой. Отец странно смотрел на него, а Боруто боялся спросить, что с Саске.
– Они следили за нашим домом в то утро, и когда ты ушел из дома, отправились ловить тебя. Я позвонил Саске…
Боруто изо всех сил кусал щеки и язык.
Из-за него все. Если бы не сбежал, ничего бы не случилось и Саске был бы ж… жив.
– Он в порядке, – заметив его состояние, сказал отец. Едва заметно улыбнулся краешком губ. – Когда он узнал, что ты сбежал в неизвестном направлении без сопровождения, сказал, что ты болван. Я связался с ребятами из полиции, пока Саске искал тебя. Мы приехали на ту стоянку, Боруто, – голос отца дрогнул. – Я думал, мы опоздали.
– Саске…
А когда отец подвинулся в сторону, и Боруто смог разглядеть человека на соседней кровати с капельницей в руке, смертельно бледного, понял, что это слезы облегчения и тянущей боли так стремительно текут по лицу, что щекотно до раздражения.
Он засыпал несколько раз после их ухода. Тихо пытался дозваться до Саске, даже доковылял до него пару раз, но Саске был без сознания и приходить в себя не спешил.
И вот теперь, едва проснувшись, собирает немногочисленные вещи.
– Тебе рано покидать больницу, – продолжал Боруто. – С твоими ранами…
– Это мне решать, а не тебе. Я в порядке.
– Ты даже не попрощаешься? Это что – твоя привычка, так уходить? – Боруто, поморщившись, встал. Саске заметно напрягся, но смолчал. – Эй. Теперь-то что не так?
– Боруто, твой отец выступил в суде. Имена были названы, большая часть преступников за решеткой, остальные сбежали. Больше нет во мне необходимости.
– Ч-что?
– Вы вернетесь в Коноху, я остаюсь здесь, и после больничного возвращаюсь к своим прежним обязанностям, – Саске, наконец, обернулся. Поразительно, но он улыбался.
– Но… как же… – растерялся Боруто.
«Как же я?..»
– … а если они попытаются нам отомстить?
– Так или иначе, я с заданием не справился. Ты спас меня, Боруто, – он чуть склонил голову. – А не я тебя.
– Что… ты хочешь этим сказать?..
– За тобой будет присматривать Конохамару. Он отличный парень, думаю, с ним ты подружишься.
– Не нужен мне никакой Конохамару! – возмутился Боруто. – И перестань себя принижать! Если бы не ты, меня бы здесь сейчас не было!
– Тебя ранили, чуть не убили, – напомнил Саске. – А я остался жив. Я должен был защитить тебя любой ценой.
Сердце билось у горла, совершенно неуместно вдруг подумалось, сколько там новых шрамов у него теперь появилось?
– Зачем ты сбежал в то утро? – выпытывал Саске. – Конечно, ты виноват, я не отрицаю, но… речь не о твоей вине, а о моем профессионализме и…
Боруто молча шагнул вперед и уткнулся носом в его грудь, крепко обнимая. Глухое признание обжигало:
– Я боялся, что больше тебя не увижу.
Саске притих. Напряженные мышцы расслабились. Он медленно приобнял в ответ, качнулся от слабости, и Боруто, опасаясь, что не удержит в случае чего, торопливо помог ему сесть.
– Болван, – бормотал Саске. А Боруто тихо улыбался в ответ и слушал, как взволнованно бьется его сердце. Бережно взял его руку в свою – грубую крепкую ладонь, поцеловал сбитые опухшие костяшки пальцев с несходящими мозолями.
– Я рад, что сумел хоть немного защитить тебя, Саске. Ты поможешь мне стать сильнее? Не хочу больше стоять и смотреть, как дорогого мне человека пытаются убить.
Саске, совершенно оторопевший, дезориентированный его действиями, лишь кивнул. Опомнился, открыл, было, рот, чтобы возразить, но смолчал. Рука его чуть дрожала, но не отстранялась. И Боруто был рад этой тишине, этой краткой передышке, ведь впереди маячило крупное сражение против матери за право остаться в этой стране.
За своё право быть с человеком, которому еще только предстояло доказать серьезность своих намерений.
Автор: Nettaly
Размер: мини
Пэйринг/персонажи: Боруто/Саске, Наруто, Хината
Рейтинг: R
Саммари:«Ты поможешь мне стать сильнее? Не хочу больше стоять и смотреть, как дорогого мне человека пытаются убить»
Публикация на других ресурсах:С разрешения автора.
Примечания: Написано на Битву Пейрингов-2015 narufest.diary.ru/p207066518.htm
Статус: закончен
читать дальше– Сиди здесь и не высовывайся.
Саске был серьезен, взволнован – чертыхался – и ранен. Боруто тревожно смотрел на его сведенные брови, кровоточащую царапину на лбу, ссадины на лице от смачных ударов.
– Когда скажу, выбежишь из укрытия. Я звонил твоему отцу. Полиция будет с минуты на минуту, но ждать больше нельзя, если тебя поймают…
Он замолчал, тяжело дыша. Левая рука его – рабочая, действующая, он был левшой и чрезвычайно доставал этим противников, – висела плетью. Она была сломана, и Боруто боялся предположить, чего стоит Саске терпеть эту боль, не говоря уже о пулевом ранении.
– Идут, – прошептал Саске. Напряженный и безмолвный как камень, он замер – чуткий хищник, загнанный в опасную чащобу, где за кустом может быть как лазейка к свободе, так и дуло ружья охотника.
Правда, охота велась на Боруто.
Саске выглядывал из укрытия, примеривался, а затем вдруг резко подался вперед, метнув свой нож из-за голенища, перекувырнулся, перекатываясь и прячась за железную бочку. В ответ раздался чей-то вскрик, выстрелы чиркнули по трещинам старого асфальта, гулко вдолбились в старую, изъеденную ржавчиной жесть.
– Боруто!
Но Боруто не двигался. Саске не заметил – сзади на него вышел один из врагов в темной одежде боевика – берцах, маске с прорезью для глаз, с пистолетом в руке, он нацелился на Саске, а Боруто ничего не мог сделать и лишь стоял, замерев, чувствуя свое бессилие и беспомощность - слабость - как никогда.
Видимо, Саске заметил что-то в выражении его лица. Он чуть приоткрыл рот, выдыхая, медленно, чудовищно медленно обернулся и замер.
Боруто в ужасе подался вперед. Дрожь всколотилась так, что его потряхивало, но не от того, что он намеревался сделать – выбежать навстречу своим охотникам, навстречу громовому пистолету, выбежать навстречу пыткам, потому что другого уж точно не дано, они не станут мелочиться лишь потому что он несовершеннолетний пацан, – его трясло от страха за жизнь Саске. Липкие от крови, грязные от пыли волосы на его затылке, подрагивающие плечи, тщетно шарящая по тайникам правая рука – он владел ею так же хорошо, как левой. Настоящий… настоящий боец. Боруто знал – он бы кинулся на противника. Если бы мог. В этот раз они не промахнутся. И верно – пистолет нацелен Саске в голову, с расстояния трех метров будет сложно промазать, и неважно, абсолютно неважно, это даже хорошо, что его, Боруто, еще не видно из-за укрытия, ведь тело двигалось само, выбирая обход, чтобы… чтобы спасти.
И когда он выпрыгивает перед Саске, заслоняя его собой, с присвистом выдыхает от неожиданной боли в плече и мысль: «еще немного бы не успел – Саске был бы мертв» – клинится в голову так резко и сильно, что в глазах темнеет. Хотя, это может быть и от болевого шока. Боруто пятится, спотыкается, падает.
– Идиот! – кричит Саске, пытается встать, но не может, и лицо его впервые выражает столько чередующихся между собой эмоций, что Боруто думает: «Ха, теперь и на моей улице праздник».
– Мальчишка нужен живым! – орет кто-то позади, точнее, где-то далеко впереди.
– Отойди от него, сопляк! – рычит стрелявший. Наводит пистолет на Боруто, отмахивает его дулом, словно надоедливую козявку, но на расстоянии, так что это все равно не работает. Делает нетерпеливый шаг вперед, но Боруто понимает – подойти ближе боится. Все еще боится Саске, этого опасного типа, который мочит мерзавцев направо и налево. Скольких он уже убил сегодня? Боруто видел лишь четыре смерти. А скольких ещё Саске порешил во время их вынужденных расставаний, пока гонялись от одного прибежища к другому? А сколько раз за один только сегодняшний день рисковал головой, чудом минуя смерти?..
«– Ты совсем спятил?!
– Он ж-же… я видел… как ты?..
– На мне бронежилет, болван!
– Я… я…
Слезы облегчения застилали обзор, Боруто предпочитал думать, что это слезы злости, но…
– Я думаю, ты был бы только рад. – От безумной улыбки Саске становилось страшно. – Ты же меня с самого начала возненавидел».
Когда Саске падал, сраженный пятью выстрелами в грудь (Боруто содрогнулся – его гладкая безволосая грудь, розовеющая под парами горячих источников, – помнил, как касался ее, цеплял соски, целовал, спускаясь вниз, лаская языком) в живот (а Саске хмурился, неосознанно поджимая, глядя одурманивающе, они оба были пьяны свободой и алкоголем, Саске был пьянее, потому что до середины ночи ностальгировал с его отцом за бутылками саке, потому и реагировал… странно. Впрочем, как и Боруто, вот уж не думал, что ласкать его – целовать, смущаясь, низ живота, вкрадчиво, едва ощутимо, проводить языком по старым и еще розовым шрамам, сколько их еще на спине, сколько на руках и ногах – Саске сплошь состоит из шрамов, и Боруто готов поцеловать каждый лишь потому, что он не стал последним, отнявшим его жизнь) Боруто казалось, он никогда больше не сможет вдохнуть воздух – Саске падал, безвольно, как тряпичная кукла, он падал, пальцы его разжимались, выпуская пистолет, а потом тот ублюдок подошел ближе, чтобы выплеснуть его мозги на землю, и Боруто не выдержав, выбежал наружу, как сейчас, хотя Саске – лишь навязанный телохранитель, который ему даже не нравился, который бесил и раздражал, но и восхищал, и его смущающе-странно хотелось, но то было лишь понарошку, по сиюминутному «хочу», по нелепой гормонально-подростковой блажи, ведь так? Так?!
Боруто никуда бы не сбежал, когда выдалась возможность. И когда ублюдок отвлекся на мгновение на него, внезапно живой Саске метнул снизу вверх один из своих коротких ножей.
«Я в-видел, я…» – Боруто глотает воздух как целебный сироп, лезет к Саске, задирая одежды, нащупывает жилет, а Саске морщится от боли, убирает его руку и начинает читать лекции, попутно таща его за собой – радостного и изумленного, только что пережившего свой самый страшный кошмар наяву, и, боги, это было гораздо хуже, чем во сне, ведь бронежилет не распространяется на все тело, и плечо Саске, и нога – он хромал, но, злой, продвигался вперед, вытащить Боруто с этой чертовой заброшенной стоянки, куда он так некстати сбежал.
Началось все около года назад.
Отец Боруто – весьма известный и вечно занятый адвокат, ввязался в нешуточную игру, и на чашах весов по одну сторону теперь стояло справедливое возмездие опасной преступной организации, а по другую – безопасность его семьи.
«Ты его наследник, поэтому за тобой будут охотиться. За тобой и Наруто. Не усложняй мне работу, я должен сберечь тебя даже ценой своей жизни.»
По программе защиты свидетелей упирающегося папашу вместе с семьей отправили в другую страну под другими именами и совершенно другой историей жизни.
А однажды, возвращаясь из новой школы домой, Боруто заметил за собой слежку. Этот странный человек появлялся и исчезал в поле зрения, словно дразнил. Или проверял.
Петляя по улицам, сворачивая в переулки, полный уверенности, что уж он-то уж точно справится с любыми маньяками и преступниками, и это лишь его отец такой трусливый слабак, сбегающий из родного города, стоит ему лишь пальцем пригрозить. На очередном пустыре – уже стемнело, и Боруто нервничал все больше, хотя не позволял себе об этом даже задуматься, – он споткнулся об алюминиевую баночку пива, замешкался, испугался произведенного шума, попятился, озираясь по сторонам, совсем уже не понимая, куда же забрел, как наткнулся на кого-то спиной. Тут же подпрыгнул как испуганный кот, оборачиваясь, размахивая кулаками. Опомнился – его руку схватили крепко и сильно, а черные глаза смотрели с каким-то превосходством и усмешкой.
«Меня зовут Саске. И с этого дня ты под моей опекой».
Дома Боруто выяснил от сконфуженного отца, который перед этим самым Саске лебезил и смущенно заикался, как девица на выданье, что Саске его старый добрый друг, работает в полиции и по спецзаданию вызвался помочь ему защитить Боруто, который…
«… балбес и разгильдяй, с начальной школы пристрастился прогуливать уроки, черти знают, где его носит», – как жаловался отец, распивая с Саске-на-задании безалкогольный зеленый чай. Боруто насуплено хмурился и изучал своего телохранителя. С виду Саске был скорее щуплый, чем реально накачанный, как настоящие охранники в боевиках и приключенческих фильмах. Он был похож на шкаф также, как мама походила на утюг – ну ничего общего.
Саске следил за ним незримо, ненавязчиво, но теперь Боруто чувствовал его присутствие за спиной всякий раз. А может, лишь принимал желаемое за действительно – уж больно хотелось показать этому парню, что он и сам прекрасно справляется. Но когда одноклассники приперли его к стенке, он и пальцем не шевельнул, чтобы помочь.
Зажимая платком кровь из носа, Боруто старался не заплакать от боли, обиды и злости почему-то именно на него, а не на сверстников.
Разве его приставили не для того, чтобы он защищал?!
Саске шагал рядом, чуть поодаль, как ни в чем не бывало. Мама кричала на него, охала, переживала, прижимала к разбитому носу Боруто кусок ваты, и тот бесконечно жалел себя и ненавидел за слабость, но как с ней справиться, разорвать этот круг, бесконечно ведущий к началу, не знал. Люто ненавидел Саске и свое беспомощное недоумение, а притихшая Химавари почему-то прятала улыбку и предлагала Саске какао, а тот соглашался и недоуменно пялился на ее компанию кукол. Мама плакала, звонила отцу, а после поговорила и с Саске и с ним, а отец не реагировал как всегда, сконфуженной улыбкой – он был странно серьезен и откровенно слушал Саске, и Боруто вдруг пришло в голову, что отца он совсем не знает. Эти двое…
Боруто чувствовал странное смешение чувств. Саске не обращал на него никакого внимания, всецело увлеченный его отцом, беседой с ним, а взгляд отца – странно теплый, буквально ласкал, и даже мать как-то умолкла, притихла, и в конце концов согласилась, что да – мальчик уже давно не маленький и пора бы ему уметь за себя постоять. Боруто был возмущен. Талантливый, но ленивый, он поверхностно подходил к какому бы то ни было вопросу, и когда интерес угасал, прекращал им заниматься, вновь устанавливаясь в режим ожидания, словно муха в анабиозе.
И на следующий же день Саске предложил обучать его основам самообороны. Занимались в гараже, где должна бы стоять машина, но у них ее не было. Иногда к ним присоединялся отец, и Боруто не без удовольствия наблюдал, как Саске с превосходством надирает ему задницу. Химавари приносила им печенье, даже мать как-то оттаяла к Саске, и вскоре Боруто уже казалось, что Саске – член их семьи, дядя, который все свободное время проводит со своим племянником.
Вот только...
Жаром по крови сновало смутное беспокойство. Сухим пеплом забивалось в горле заветное имя, и Боруто кусал край подушки, чтобы не разбудить сестру – они ночевали в одной комнате, – из-за своих далеко не кошмаров, скорее наоборот, но то было ночью, когда даже тайные от самого себя желания не кажутся такими уж и преступными.
Саске раздражал больше обычного. Его нестерпимо хотелось увидеть, услышать наставления, ровный голос, выбить эмоции, хоть какое-то, хоть… хоть что-то, и неужели он относится к Боруто только как к своему заданию, не больше и не меньше?..
В тот вечер, чуть меньше суток назад, когда Саске ударил, не рассчитав сил, Боруто подкрался к нему сзади. Жаркий день разливался горячей лавой, от которой плавился асфальт. Саске был рассеян и задумчив. Отрешенное лицо немного беспокоило, но Боруто привык к этому, и все же что-то было не так.
И оно отчетливо проступило пару недель назад, когда они всей семьей (включая Саске) поехали на горячие источники на выходные. Проступило по его собственной глупой инициативе. Это было лишь одной из множества поездок, в которых побывал Боруто за всю свою жизнь. Одной забавой из многих, которые он совершал в своей жизни. Просто… ударило в голову, а Саске был рядом, непривычно расслабленный – пистолет, вынутый из кобуры, с беззащитно разобранными деталями, – он предавался воспоминаниям, хотя обычно из него и слова не вытащишь. Распаренный, разморенный, уставший, худощавый, в одном халате, рассеянно водил пальцами по влажным волосам Боруто, пока тот пробовал на вкус его кожу. А когда содрогнулся, застонал – на животе собрались капельки пота, – раздвинул ноги, и под краешком халата не было ничего, кроме гладко выбритой кожи, нежных яичек, возбужденного пениса, и Боруто в трансе касался его влажной от волнения ладонью, внимательно ловя эмоции на страдальчески искривленном лице Саске.
Он не оттолкнул тогда, а после они не заговаривали об этом. Наутро Саске вел себя как всегда, а Боруто просто не решался об этом напомнить, несвойственно для себя переживая и теряясь снова и снова в сомнениях и досадливой возможности, что Саске просто этого не помнит или думает, что приснилось.
Боруто подошел к нему сзади, ступая неслышно, как только мог, но Саске не заметил его, скорее потому что был погружен в свои мысли, нежели Боруто и впрямь добился таких успехов в тихоходстве.
Боруто глубоко дышал, смотрел на прямые плечи Саске, на его волосы и выглядывающий из-под них кончик уха. Подался вперед, робко касаясь его из-за спины. И Саске врезал. А потом изумился, растерялся, даже, пожалуй, испугался, но взял себя в руки.
«Ты урод!» – привычно вопил Боруто. Сердце испуганно колотилось в груди.
Саске был странный в последнее время.
– А ты размазня! – самоконтроль его не сдержался, он выпалил это с чувством и злорадством, и с какой-то досадой.
– Не обязательно вымещать на мне свое паршивое настроение! Кретин! Что мама скажет?
– Ну же, беги к своей мамочке, слабак! – зло плевался Саске.
– Да что на тебя нашло?!
– Не твое дело, болван!
– Ненавижу тебя!
Но что бесило больше – отец бы понял, что с Саске не так. Боруто не знал Саске так хорошо, как отец, пожалуй, вообще не знал его по-настоящему, а того, что знал («это на время, Боруто, когда все закончится, мы вернемся с Коноху, пойми, это вынужденная мера, я бы не стал просить Саске приглядывать за тобой, если бы мы могли справиться без этого», – и плевать, что преступники не давали о себе знать все это время. Залегли на дно. Выжидали момента?) было недостаточно.
А сейчас фингал под левым глазом все еще ныл, но Боруто не замечал этого. Дрожащей рукой вытащил из-за пояса пистолет, который еще в самом начале заварушки дал ему Саске, и навел на этого ублюдка, который его ранил.
– Боруто… – ошеломленно шептал тот, из-за кого Боруто позабыл о страхе.
– Я убью тебя, – рычал он.
Потому что этот ублюдок посмел стрелять в Саске.
Дома мать устроила Саске полный вынос мозга. Выплеснула на него все скопившееся за эти месяцы напряжение, разрыдалась, обвиняя его в том, что он угробит ее сына быстрее, чем эти преступники вообще сообразят, что они в этом городе.
Саске ушел.
А на другой день, сегодня, в это утро субботы загруженный отец сказал, что Саске больше не придет. Мама согласно кивала в такт к его словам – довольная, в кои-то веки добилась своего. Боруто разозлился как никогда в жизни.
И сбежал.
От сказанных матерью слов тошнило. И Саске ушел, даже не попрощавшись – он бы сумел остановить, спросить, хотя бы самому понять, в чем дело-то?! Саске даже отца строит, с какой стати ему обращать внимание на слова женщины, которую он вообще, казалось, не замечал?
«Он избил нашего сына! В прошлый раз смотрел, как над ним издеваются, и ничего не сделал! Боруто еще ребенок!»
И Боруто чувствовал себя в этот момент именно так – нечестно, незаслуженно, несправедливо обиженным.
«Саске знает, что делает. У Боруто есть все, чего у нас с ним в детстве не было! И знаешь, Саске прав! Наш сын слаб и не может постоять за себя! Потому я и поручил его Саске! Это все твое воспитание! Носишься с ним как с младенцем! Ему уже четырнадцать! Так он никогда не станет мужчиной!»
«Но он хотя бы будет жив и здоров! – расплакалась мать. – Этот твой Саске меня пугает! Лучше бы Боруто оставался дома!»
Папа открыл было рот, но смолчал.
«Им нужен наследник Наруто – то есть ты. Твоя мать и сестра не представляют для них интереса, они ведь женщины. Но не ты. Ты сын своего отца, и ради тебя он сделает все».
Вспоминая слова Саске, Боруто на миг окаменел.
Вся прошлая жизнь мелькнула перед глазами с ужасающей простотой и отчетливой истиной – все это, для чего оно было? Ради чего?.. Улыбающаяся мать, веселая сестренка, вечно занятый на работе отец – он улыбался-то по-настоящему лишь рядом с Саске, – и Боруто ничего не знал о его детстве, но сейчас почему-то казалось, что фальшивка – вот оно, рядом, в окружении этих четырех стен, а отец и Саске пытались ему это показать, сделать из него мужчину, а не сопляка, который даже кулаки держать не умеет.
Боруто сбежал не из-за слез матери, а из-за своих. Потерянный, он хотел увидеть Саске, но знал, что этого можно не ждать. Слишком поздно понял, оценил, а в своих чувствах к нему признаваться пока вообще не хотелось – накручивать, спутывать еще и их… Лучше остыть, обдумать свои ошеломляющие выводы, а потом узнать от отца адрес Саске, телефон (Боруто с жаром понял, что за все это время даже не удосужился его записать) встретиться с ним, сказать… сказать…
Но что он мог сказать Саске?
Боруто меланхолично брел по пустой стоянке, когда возле него остановился черный джип, оттуда вылез здоровенный парень и велел идти с ними по-хорошему, а не то…
Что случится в противном случае, Боруто так и не узнал. Выстрелы на раз-два сшибли с незнакомца всю спесь, с хлопками выпустили воздух из шин, разбили окна, ранили кого-то внутри салона, а потом появился Саске и потащил его за руку прочь, подальше от места разборки.
Как оказалось, это было только начало.
Саске отдавал приказы, а Боруто их выполнял, четко осознавая, как сильно шумит пульс в голове, звенит в ушах с непривычки, а Саске вдруг предстает в совершенно ином свете. Он действительно умеет убивать, стреляет с обеих рук, не обращает внимания на испачканный костюм (боги, он в костюме, в обтягивающих брюках, и они… просто шикарны на его заднице, и Боруто пялится, откровенно смотрит на упругие ягодицы, на четкие мышцы, выпирающую кобуру) сосредоточен, словно занят вышиванием, нанизывает противников на свои пули одного за другим. Бесцеремонно швыряет Боруто за стеллажи с колесами. Патроны заканчиваются - перезаряжает их, не останавливаясь ни на мгновение. Постоянно движущаяся живая мишень, верткая, гибкая, хрен попадешь. Но все же их было слишком много, как понимает Боруто, у них подкрепление, а что может один воин против целой орды, пусть даже такой элитный, как Саске? В рукопашную не уступал, наносил смертельные удары ножом, отбивался, не жалея себя, но его повалили и налетели скопом, а Боруто в ужасе мялся в стороне, не зная, что предпринять, и пистолет дрожал в его руке. Отделавшись переломом и ушибами, Саске бежал, схватив его – тормоза, который даже ватную руку поднять от ужаса не мог, – в охапку.
«Скажу, беги – побежишь! – цедит Саске. – Убьют меня – возьмут тебя в плен, так что не отходи далеко!»
Боруто теряется, не понимает, что в этой фразе шокировало его больше.
Может, то, насколько Саске мало ценит, думает о себе?.. словно расходный материал на пути к главной цели, одна из фигур на шахматной доске, которой можно пожертвовать, но досадливо – ага, ведь иначе поймают короля.
Саске шипит, раненный в плечо. Рана скверная – кровь быстро пропитывает ткань, и та становится влажной и поблескивающей, а потом Боруто вновь не у дел, и в Саске стреляют по спасительному бронежилету, и кончаются запасы патронов, и времени почти нет, и Саске свой телефон кидает Боруто, и в глаза совсем не смотрит, сухой как лед, пронзительный, как режущий ветер, он не кажется злым или упавшим духом, и целиком сосредоточен на поставленной задаче, и Боруто понимает, что не просто завидует ему и его воле.
Он знает, что будь хоть чуточку сильнее, слушайся Саске на тренировках, сейчас от него было бы больше пользы, и Саске – раненный, избитый, – не дышал бы так тяжело, с присвистом.
– Я убью тебя, – повторяет он, надеясь выдавить взглядом глаза того ублюдка. – Как ты посмел, сука?
Руки дрожат.
– С дороги, щенок. Тебя велели брать живым, но ничего страшного, если я отстрелю тебе пару конечностей.
Они стреляют почти одновременно. Боль в ноге, с наружной стороны бедра жалит так же резко, как в плече, но унимается быстрее.
На звук раската выстрела бегут остальные, ублюдок падает с простреленным черепом, раскрошенным носом, открытым ртом, откуда брызжет кровь. В отличие от него Боруто не был ограничен в пространстве мишени.
Саске затравлено озирается. Боруто решительно и яростно стоит перед ним, готовый защитить от всего мира.
– Б-болван, – шепчет Саске. – Отдай пистолет и беги. Я их задержу.
– Нет.
«Теперь моя очередь тебя защищать.»
Боруто понимает, что Саске бы никогда не подверг его жизнь опасности, и что есть вещи, через которые нужно пройти самому – никто не проведет через это, держа за руку, успокаивая и увещевая, что все будет хорошо. Никто не сделает вместо него то, что он должен сделать сам.
Саске сзади не защищен – мелькает мысль. Боруто медленно пятится к нему, за ним – Саске подбирается и, толчками выдыхая сиплый воздух, рывком перебирается к злополучным стеллажам, прикрыть тыл. Боруто совсем близко к нему, перед глазами все плывет – адреналин постепенно рассеялся, и жуткая боль в плече вернулась.
– Убил, – смеется Саске, скаля окровавленные зубы. Кашляет кровью. Боруто странно держит себя в руках, удивляется этому, но…
Саске тянет его за лодыжку.
– Они рядом, сцапают всех, как пить дать. Тебя не убьют, ты знаешь?
– Угу.
– Боруто…
И ведь он прав – пришедшие за ним люди куда-то отступили. Слышится шум новой перестрелки, крики, рёв моторов подъезжающих машин.
Боруто подался вперед, неловко касаясь простреленной ноги – пуля задела вскользь, рана кровоточила. Вся эта шумиха была из-за него, столько людей (Саске убил) погибло из-за него, он сам убил одного из них. Медленно накрывала дурнота, но Боруто справился с ней, чувствуя себя странно легко.
Потому что защищал Саске.
Который странно притих.
Боруто вздрогнул, резко обернулся, позабыв и о суматохе, и о нелепом привычном «что скажет мама».
Саске лежал, прижимая сломанную руку к груди. Закрытые глаза, тонкие веки – почти прозрачные, струйка крови в уголке губ, усталое как никогда, посеревшее лицо.
– Саске… – пробормотал Боруто, падая рядом на колени, порывисто пытаясь его разбудить, обнял, от слез затрясло, когда он понял настоящую причину, по которой не мог уйти.
Но Саске ее уже не слышал.
– С-Саске?
Сквозь сощуренные веки слабо проникал тусклый свет пасмурного дня. Запах медикаментов слышался тихим отголоском – Боруто плохо помнил, как его довезли в больницу, но пробыл здесь достаточно, чтобы въедливому запаху не удивляться.
Саске находился на соседней койке. Собирал вещи.
– Опять уйдешь, не попрощавшись? – сглотнув, продолжил Боруто. Саске замер на секунду, словно только сейчас его услышал. Ничего не сказав, продолжил свое занятие.
– Посмотри на меня, – попросил Боруто, привставая. Слезы давили в горле, голос сел, говорить так хрипло и картаво не хотелось, но пришлось. – Что случилось?
Саске со вздохом обернулся. Сломанная рука его была на перевязи. Лицо немного опухло.
Когда Боруто очнулся, рядом у постели находилась вся его семья. Мать плакала, прижавшись к его груди. Бедная глупая женщина. Химавари держалась стойко, обнималась с плюшевым мишкой. Отец странно смотрел на него, а Боруто боялся спросить, что с Саске.
– Они следили за нашим домом в то утро, и когда ты ушел из дома, отправились ловить тебя. Я позвонил Саске…
Боруто изо всех сил кусал щеки и язык.
Из-за него все. Если бы не сбежал, ничего бы не случилось и Саске был бы ж… жив.
– Он в порядке, – заметив его состояние, сказал отец. Едва заметно улыбнулся краешком губ. – Когда он узнал, что ты сбежал в неизвестном направлении без сопровождения, сказал, что ты болван. Я связался с ребятами из полиции, пока Саске искал тебя. Мы приехали на ту стоянку, Боруто, – голос отца дрогнул. – Я думал, мы опоздали.
– Саске…
А когда отец подвинулся в сторону, и Боруто смог разглядеть человека на соседней кровати с капельницей в руке, смертельно бледного, понял, что это слезы облегчения и тянущей боли так стремительно текут по лицу, что щекотно до раздражения.
Он засыпал несколько раз после их ухода. Тихо пытался дозваться до Саске, даже доковылял до него пару раз, но Саске был без сознания и приходить в себя не спешил.
И вот теперь, едва проснувшись, собирает немногочисленные вещи.
– Тебе рано покидать больницу, – продолжал Боруто. – С твоими ранами…
– Это мне решать, а не тебе. Я в порядке.
– Ты даже не попрощаешься? Это что – твоя привычка, так уходить? – Боруто, поморщившись, встал. Саске заметно напрягся, но смолчал. – Эй. Теперь-то что не так?
– Боруто, твой отец выступил в суде. Имена были названы, большая часть преступников за решеткой, остальные сбежали. Больше нет во мне необходимости.
– Ч-что?
– Вы вернетесь в Коноху, я остаюсь здесь, и после больничного возвращаюсь к своим прежним обязанностям, – Саске, наконец, обернулся. Поразительно, но он улыбался.
– Но… как же… – растерялся Боруто.
«Как же я?..»
– … а если они попытаются нам отомстить?
– Так или иначе, я с заданием не справился. Ты спас меня, Боруто, – он чуть склонил голову. – А не я тебя.
– Что… ты хочешь этим сказать?..
– За тобой будет присматривать Конохамару. Он отличный парень, думаю, с ним ты подружишься.
– Не нужен мне никакой Конохамару! – возмутился Боруто. – И перестань себя принижать! Если бы не ты, меня бы здесь сейчас не было!
– Тебя ранили, чуть не убили, – напомнил Саске. – А я остался жив. Я должен был защитить тебя любой ценой.
Сердце билось у горла, совершенно неуместно вдруг подумалось, сколько там новых шрамов у него теперь появилось?
– Зачем ты сбежал в то утро? – выпытывал Саске. – Конечно, ты виноват, я не отрицаю, но… речь не о твоей вине, а о моем профессионализме и…
Боруто молча шагнул вперед и уткнулся носом в его грудь, крепко обнимая. Глухое признание обжигало:
– Я боялся, что больше тебя не увижу.
Саске притих. Напряженные мышцы расслабились. Он медленно приобнял в ответ, качнулся от слабости, и Боруто, опасаясь, что не удержит в случае чего, торопливо помог ему сесть.
– Болван, – бормотал Саске. А Боруто тихо улыбался в ответ и слушал, как взволнованно бьется его сердце. Бережно взял его руку в свою – грубую крепкую ладонь, поцеловал сбитые опухшие костяшки пальцев с несходящими мозолями.
– Я рад, что сумел хоть немного защитить тебя, Саске. Ты поможешь мне стать сильнее? Не хочу больше стоять и смотреть, как дорогого мне человека пытаются убить.
Саске, совершенно оторопевший, дезориентированный его действиями, лишь кивнул. Опомнился, открыл, было, рот, чтобы возразить, но смолчал. Рука его чуть дрожала, но не отстранялась. И Боруто был рад этой тишине, этой краткой передышке, ведь впереди маячило крупное сражение против матери за право остаться в этой стране.
За своё право быть с человеком, которому еще только предстояло доказать серьезность своих намерений.
@темы: Hurt/comfort, Наруто Узумаки, Хината Хьюга, Авторское, Боруто Узумаки, Action/Adventure, AU, R, Слэш, Фанфикшен, Саске Учиха
-
-
25.01.2016 в 11:08Даже не знаю, с чем можно этот фик сравнить... Для "одной большой эмоции" тут слишком много действия, но чёрт, оно реально бежит и бежит, как бурная горная река, и картинки перед глазами мелькают быстро-быстро, и эмоции сменяются резко, как происходящие события с флешбеками...
Ошеломительно - вот, подобрала нужное слово хД
И характеры такие... Если не канонные, то очень близкие либо к ним, либо к моему хедканону, но нарадоваться на таких мальчиков не могу
Потрясающе, спасибо огромное!
Пиши ещё по БС, пожааалуйста *.*
-
-
26.01.2016 в 23:17Никак не могу отвязаться от такого способа подачи текста - было бы проще для усвоения, если бы события шли чередом, одно за другим, а не прыгая то в прошлое, то в настоящее xD Но! Если тебе оно понравилось - ты проникся, увидел, ощутил, боги мои, просмотрел как один быстрый небольшой боевичок, - то, пожалуй, я готова пересмотреть свои позиции и продолжать писать в таком стиле и дальше
Если не канонные, то очень близкие либо к ним, либо к моему хедканону,
т.к только Машима-сама который переженил всех не на тех знает, во что превратится Боруто, кем станет Саске (и куда денутся его верная женушка и примерная дочечка) скорее последнее
Про подкаблучника Наруто вообще молчу!
Дорогая, это тебе спасибо, за то что организовываешь, заряжаешь всех своей кипучей энергией, успеваешь и там и тут, еще и для своих фанфиков находишь время, неуемная Кошечка
ПыСы: по БС, конечно же, еще напишу! Как только появится идея
-
-
28.01.2016 в 09:47было бы проще для усвоения, если бы события шли чередом, одно за другим, а не прыгая то в прошлое, то в настоящее xD
Да, так проще для усвоения, но я текст раз пять перечитала, так что мне норм *.*
Машима-сама который переженил всех не на тех знает
Ааа, это тот чувак, который будет про Болта рисовать? Так это он переженил? О.О
неуемная Кошечка
...с ааагромным шилом в жопе
И я рада, что втянула тебя в наши фандомные игры
Буду дать, о да *.*
-
-
28.01.2016 в 12:29упс-э! Хиро Машима ведь автор Фейри тейла!
с ааагромным шилом в жопе
гыгы, я даже знаю, как оно выглядит
И я рада, что втянула тебя в наши фандомные игры
я тоже
-
-
28.01.2016 в 12:34гыгы, я даже знаю, как оно выглядит
Мне тут как раз в ленте попался косплей на маскота джойреактора
-
-
30.01.2016 в 22:02для полного комплекта осталось неко-ушки подобрать да пистолетами снабдить